Новая Россия как историческая реальность

 Нынешняя наша конференция, посвященная проблемам традиции, духовности и правопорядка, уже третья по счету. В том отклике, который она получает, мы видим глубокую заинтересованность в осмыслении исторических судеб России. Обращение к исследованию духовных традиций важно вовсе не в музейном смысле, а в качестве основы для движения вперед и обновления жизни. На сегодняшний день мы можем с уверенностью говорить не только о возможности, но и о реальной динамике такого обновления. Как и всегда в истории, «большое видится на расстоянии», но уже сейчас нельзя не видеть качественных изменений в жизни страны.

Еще недавно, на протяжении всех 90-х годов, самой актуальной была тема «новых русских». Об этом говорили и в курилках, и в средствах массовой информации, и с высоких трибун. Образ «нового русского» – это лицо России 90-х. Может быть, кто-то этого и не успел заметить, – но время «новых русских» ушло. Никуда не делись богатые люди, не произошло пересмотра итогов приватизации, и далеко не все проблемы в стране решены, но тема «новых русских» уже не актуальна. Определяющей для общественного сознания стала теперь тема «Новой России». Изменилось наполнение и смысл общественной жизни, и масштаб этого события вполне соответствует той смене веков и тысячелетий, с которой оно совпало.

Доминирование темы «новых русских» в 90-е годы означало разложение общества во всех смыслах. Стремительно возникло социальное и имущественное расслоение, столь же стремительно обнаружилась и нарастала нравственная деградация как тех, кто сумел нажиться на хаосе переходного периода, так и тех, кто озлобленно завидовал нажившимся. Само наименование «новых русских» звучало горькой иронией, – ни «новыми», ни «русскими» всерьез назвать этих людей язык не повернется. Их «новизна» означала возврат к бандитским нравам американского «дикого Запада», а «русскость» выражалась в полном презрении к России, разграблении и предательстве ее. И так же как в конце 80-х никто не мог предположить, что коммунистическая империя так быстро исчезнет с политической карты, – так и в конце 90-х вряд ли кто-то мог ожидать столь быстрого конца эпохи «новых русских». Самые смелые оптимисты из числа патриотов могли только мечтать о грядущем «возрождении России», о том, что она «поднимется с колен».

Сегодня и эти мечты уже неактуальны. Сегодня мы стоим перед исторической реальностью «Новой России», и эта историческая реальность созидается нами. Та «Новая Россия», о которой идет речь, действительно, нова, – такой России в истории еще не было. Но это – именно Россия, опирающаяся в своем становлении на весь свой тысячелетний опыт истории. Эта «Новая Россия» стала уже мощным действующим фактором как внутренней жизни страны, так и международной политики.

Сегодня впервые за многие десятилетия, а то и века, Россия имеет настоящего национального лидера. Тот авторитет, который имеет в России Владимир Владимирович Путин, трудно сравнить с чьим-либо в русской истории, по крайней мере, в новейшей истории ничего подобного нет. Его авторитет поддерживается не давлением обязательной государственной идеологии, как это было с коммунистическими лидерами, это и не кратковременная эйфория, как было с Горбачевым и Ельциным. Этот авторитет обеспечивается реальным движением к «Новой России», которое олицетворяет собой Путин.

Очень показательные изменения в этом движении к «Новой России» претерпел смысл слова «национальный», – оно стало обозначать не обособление наций, а соединение их в едином общенародном деле. Сегодня мы говорим о «национальных интересах России», реализуем «национальные проекты». Наименование Владимира Владимировича Путина национальным лидером также является выражением консолидации нашего многонационального народа.

Наличие такого лидера, безусловно, представляет собой мощный политический ресурс, но оно означает и большую историческую ответственность. Лидеры такого масштаба если и появляются, то только в ситуации серьезного исторического вызова, когда от народа требуется решение исключительных по масштабу задач. И хорошо еще, если в такой ситуации национальный лидер появляется.

Современная Россия стоит именно перед таким историческим и геополитическим вызовом. Движение к «Новой России», историческая реальность которой определяется сегодня, имеет решающее значение не только для исторического самоопределения нашего народа, но и для современной истории всего мира. При этом свою всемирно-историческую роль «Новая Россия» сможет сыграть только в том случае, если в основу ее бытия будут положены не мифические «общечеловеческие ценности», а ее собственные национальные интересы. Именно опора на национальные интересы России позволяет возвысится до всемирно-исторических горизонтов мысли и действия, тогда как пресловутые «общечеловеческие ценности» представляют собой абстрактную и безжизненную схему.

Решение стоящих перед Россией задач невозможно без формирования национальной идеологии, обеспечивающей духовную основу нашего исторического движения. Речь не может идти о насаждении некой идеологии силой или о провозглашении ее государственной или обязательной, что противоречило бы Конституции. Речь должна идти об обретении народом ясного смысла своего исторического существования. Национальная идея не может быть кем-то придумана, она должна быть осознана народом как современное выражение вечных основ его бытия.

Основой такой национальной идеологии должен быть, прежде всего, патриотизм. Никакое государственное строительство невозможно без любви к Родине. И то, что мы наблюдаем сегодня в России, позволяет быть уверенным, что патриотизм все больше осознается нашим народом как неотъемлемая основа жизни.

Еще одной основополагающей ценностью, которая все больше входит в общественное сознание современной России, является укрепление государственности. Наивны и демагогичны попытки видеть в каждом факте усиления государственной власти наступление на права человека. Именно для обеспечения этих фундаментальных прав и нужна сильная и эффективная государственная власть. Разумеется, для этого государство должно быть не только декларативно, но и реально высшей формой организации народного духа, быть действительным народовластием.

Опыт показал, что западные формы демократии, бездумно переносимые на российскую почву, настоящего народовластия обеспечить не могут, да и есть ли оно на самом Западе, – тоже большой вопрос. Политические игры правящей элиты, время от времени получающие одобрение через организованные политтехнологами выборы, – это вовсе не народовластие. Мы должны развивать формы нашей государственности не ради соответствия чьим-то стандартам, а ради того, чтобы реальная воля народа получала возможность определять будущее страны.

При этом надо помнить, что та воля народа, о которой мы говорим, не может быть сведена к статистическому большинству населения. Воля народа – это выражение патриотической любви к Родине в конкретных исторических условиях, эта воля коренится в истории народа и направлена на служение Родине. Только в том случае, когда люди, живущие в стране, способны соотнести свою личную судьбу с интересами Родины, у этой страны есть будущее. Если человек способен жить – хотя бы отчасти – судьбою своей Родины, тогда и только тогда он является действительным представителем народа. У страны может и не быть народа в этом смысле, – народ исчезает в том случае, когда население распадается на индивидов, занятых каждый своей жизнью, когда Родина с ее историей превращаются для них в пустой звук.

Вот потому-то важная задача и высокая ответственность лежит на таких научных форумах, как традиционно проводимый нами. Задача эта заключается в выработке духовной и идейной основы образования народа «Новой России». Наша ответственность – не только перед сегодняшним днем и перед современниками, но и перед великим прошлым нашей Родины и не менее великим будущим «Новой России». С верой в это будущее, с надеждой на помощь Божью, с любовью к нашему Отечеству мы непобедимы.